Натассия M. Келли, бывшая христианка, США

Я выросла с верой в Бога. Я ходила в церковь почти каждое воскресенье, ходила в школу Библии, и пела в хоре. Всё же религия никогда не занимала действительно большое место в моей жизни.

Были времена, когда я ощущала себя близко к Богу. Я часто молилась Ему дать руководства и силы во времена отчаяния, или об иногда возникающих желаниях. Но скоро поняла, что это чувство близости скоро испарялось, когда я больше не просила Бога ни о чём. Я поняла, что несмотря на мою веру, испытываю недостаток в вере.

Я ощущала мир игрой, в которой Бог баловался время от времени. Он вдохновил людей написать Библию, и так или иначе люди были способны найти веру в пределах этой Библии.

Чем старше я становилась и стала больше знать о мире, я больше верила в Бога. Я полагала, что должен был быть Бог, чтобы вносить некоторый порядок в хаотичность мира. Если бы не было никакого Бога, я полагала, что мир закончился бы в чрезвычайной анархии тысячи лет назад. Мне было удобно полагать, что существует сверхествественная сила, руководящая и защищающая человека.

Дети обычно принимают их религию от родителей. Я в этом не отличалась от других. В возрасте 12 лет я начала глубже размышлять над своей духовностью. Я поняла, что в моей жизни есть пустота, которая должна быть заполнена верой. Всякий раз, когда я чувствовала потребность или была в отчаянии, я просто молилась кому-то, назывемому Богом. Но кто же в действительности был этим Богом? Я когда-то спросила мою мать, кому молиться: Иисусу или Богу. Полагая, что мама права, я молилась Иисусу, и ему я приписывала всё хорошее.

Я слышала, что религия не должна обсуждаться. Мои друзья и я пробовали сделать это много раз. Мы часто дебатировали с друзьями о протестантстве, католицизме и Иудаизме. Через эти дебаты я всё более познавала саму себя и решила, что должна заполнить чем-то свою пустоту. Таким образом, в возрасте 13 лет я начала мой поиск правды.

Человечество находится всегда в постоянном поиске знания или правды. Мой поиск правды нельзя было бы считать активным преследованием знания. Я продолжала дебаты и читала Библию, но дальше этого дело не пошло. В этот период времени моя мать обратила внимание на моё поведение, и с тех пор я была в “религиозной стадии.” Мое поведение было далеко от стадии. Я просто разделила мои недавно полученные знания с моей семьёй. Я узнала о верованиях, методах, и доктринах Христианства и минимальных верований и методов Иудаизма.

Через несколько месяцев моего поиска я поняла, что, если я верю в Христианство, то, на мой взгляд, мне суждён Ад. Даже не рассмотривая грехи моего прошлого, я была на “одноколейном пути к Аду”, как обычно говорят южные священники. Я не могла верить всему учению Христианства. Однако, я действительно пробовала.

Я помню, как часто, находясь в церкви, я боролась сама с собой в течение молитвы. Мне говорили, что, просто признавая Иисуса своим Богом и Спасителем, мне будет гарантирована вечная жизнь на Небесах. Я никогда не подходила к протянутым рукам пастора, и моё нежелание даже увеличило мои опасения относительно попадания в Ад. В это время у меня было ощущение неловкости. Я часто видела тревожные кошмары и чувствовала себя очень одиноко в мире.

Но мало того, что я испытывала недостаток в вере, я имела много вопросов, которые излагала каждому хорошо осведомленному христианину, которого могла найти, и действительно никогда не получала удовлетворительного ответа. Мне просто говорили вещи, которые смущали меня ещё больше. Мне говорили, что я пробую поместить логику в Бога и, будь у меня вера, я мог бы просто верила и попала в Рай. Да, это было проблемой: я не имела веры. Я не верила.

В действительности я ни во что не верила. Я в самом деле верила, что был Бог и что Иисус был его сыном, посланным, чтобы спасти человечество. Это было так. Однако, мои вопросы и рассуждения превышали мои верования.

Вопросов становилось всё больше. Мое недоумение увеличивалось. Моя неуверенность росла. К пятнадцати годам я вслепую следовала вере просто потому, что это была вера моих родителей.

Cлучилось нечто в моей жизни, отчего та немногая вера, что была у меня, сошла почти на нет. Мой поиск остановился. Я больше не искала в самой себе, Библии, или церкви. Я бросила всё на время, была очень ожесточенна до одного дня, как одна подруга дала мне книгу. Она называлась “Мусульманско-христианский диалог.”

Я взяла книгу и прочитала её. Мне стыдно признаться, что в течение моего поиска мне никогда случалось рассматривать другую религию. Христианство было всем, что я знала, и я никогда не думала об оставлении его. Мое знание Ислама было очень минимально. Фактически, оно было главным образом заполнено неправильным представлением и стереотипами. Книга удивила меня. Я нашла, что я не одна, кто полагает, что есть просто Бог. Я попросила о большем количестве книг, и получила их, так же как и брошюры.

Я узнала об Исламе с точки зрения интеллектуального аспекта. У меня была близкая подруга-мусульманка, и я часто задавала ей вопросы об исламской практике. Я никогда не считала Ислам своей верой. Много вещей в Исламе отчуждали меня.

Спустя пару месяцев чтения, начался месяц Рамадан. Каждую пятницу я могла присоединиться к местной мусульманской общине для разговения и чтения Корана. Я излагала вопросы, с которыми могла столкнуться, мусульманским девочкам. Я трепетала от того, как кто-то имеет такую большую уверенность в том, чему они верили и следовали. Я чувствовала, как меня притягивает к религии, которая раньше отчуждала меня.

После моего долгого одиночества Ислам действительно во многом дал мне ощущение спокойствия. Ислам был дан как напоминание миру. Он был дан, чтобы вести людей на правильный путь.

Верования не были единственной вещью, важной для меня. Я хотела чтобы дисциплина проектировалась на мою жизнь. Я хотела не только верить, что кто-то был моим спасителем, и через это я получу пропускной билет на Небеса. Я хотела знать, как действовать, чтобы получить одобрение Бога. Я желала быть близкой к Богу, ощущать Его. Больше всего мне хотелось попасть в Рай. Я начала чувствовать, что Христианство этого не давало, но Ислам давал.

Я продолжала узнавать всё больше. Я ходила на Эид (празднование после поста Рамадана и обряда Хаджа) и [по пятницам] посещала еженедельные классы с моими подругами.

Через религию каждый получает покой разума. Спокойствие в нём. В течение приблизительно трёх лет я то имела его, то нет. Когда этого не было, я была более восприимчива к искушениям Сатаны. В начале февраля 1997 года я решила, что Ислам правильный и верный. Однако, я не хотела делать никаких поспешных решений. Я действительно решила ждать.

За это время искушения Сатаны увеличились. Я могу вспомнить два сна, в которых он присутствовал. Сатана звал меня к нему. После того, как я пробудилась от этих кошмаров, я нашла утешение в Исламе. И произнесла шахаду. Эти сны почти заставили меня передумать. Я поверила их моей мусульманской подруге. Она предположила, что, возможно, Сатана стремится отклонить меня от правды. Я никогда не думала так об этом.

19 марта 1997 года, после возвращения из еженедельного класса, я сказала самой себе шахаду. Затем, 26 марта, я повторила её перед свидетелями и стала официально мусульманкой.

Я не могу выразить радость, которую почувствовала. Не могу выразить тяжесть, которая была снята с моих плеч. Я наконец получила мой покой разума.

...

Прошли приблизительно пять месяцев с тех пор, как я произнесла шахаду. Ислам сделал меня лучше. Я более сильна теперь и понимаю вещи лучше. Моя жизнь значительно изменилась. У меня теперь есть цель. Моя цель состоит в том, чтобы оказаться достойной вечной жизни на Небесах. После долгого поиска я нашла свою веру. Религия – постоянная часть меня. Я стремлюсь каждый день становиться лучшей мусульманкой, насколько это возможно.

Люди часто поражаются тем, как пятнадцатилетняя может сделать такое важное решение в жизни. Я благодарна, что Бог благословлял меня в моём поиске, чтоб я была способна найти Его такой молодой.

Стремление быть хорошей мусульманкой в доминирующем христианском обществе трудно. Проживание в христианском семействе ещё более трудно. Однако, я стараюсь не терять мужества. Я не желаю остановиться на моем существующем затруднительном положении, но полагаю, что мой джихад просто делает меня более сильной. Кто-то когда-то сказал мне, что я лучше, чем некоторые люди, рождённые мусульманами, ведь я сама искала, испытала, и поняла величие и милосердие Всевышнего. Я пришла к выводу, что семьдесят лет жизни на земле не являются ничем по сравнению с вечной жизнью в Раю.

Должна признать, что испытываю недостаток способности выразить величие, милосердие, и славу Господа. Я надеюсь, что мой рассказ поможет другим, кто чувствует то же, что чувствовала я, или борются путём, которым я боролась.